Janík, Pavol: Do modra

Od rána sa neúnavne vrháme do modra,
ktorému chýba hranica medzi vodou a oblohou.
Do modra, v ktorom sa krížia plavebné dráhy rýb
s leteckými cestami vtákov.
Do modra, v ktorom pomalý pohyb lodí
pretínajú ligotavé trupy lietadiel.
Do modra,
ktoré nás silou vôle
sústavne vrhá späť na piesočnú pláž
spolu s ostatnými predmetmi navyše,
spolu s mŕtvymi telami rýb, krabov a medúz,
spolu s útržkami vodných rastlín,
drobnými kamienkami,
vrchnákmi od coca-coly,
spolu s pokrčenými papierikmi
uzavretými vo fľašiach od lahodných nápojov.

Čítame stále odznova
a zo všetkých strán
tie listy bez písmen,
dokonale vybielené životodarným slnkom,
ktoré dobre vie, komu dať príležitosť a komu nie.

Čítame listy bez písmen
a zmrazujúco im rozumieme.
Čítame listy bez písmen,
oplakané spenenými vlnami,
z ktorých pochádza život,
zvuk, farby a bohyne.

Potomkyne bohýň dnes obývajú
nekonečné riviéry celého sveta.
Vyznávajú nahotu
a bohovské motorové člny, autá, pláže, apartmány,
hudbu, filmy
a predovšetkým bohovských mužov.

Pri zmrzlinárskom stánku
som sa do jednej z nich už po stý raz bezhlavo zamiloval.

Nezáleží na tom,
ale bola to tá,
s ktorou ma spája zopár zážitkov, spomienok
a niekoľko detí.
Zaľúbil som sa do nej celkom
a bezo zvyšku.

Zo zmrzlinárskej búdky
sa na nás pri tom usmievali nahé plagátové dievčatá
a portrét štátnika
v bielej admirálskej uniforme
na modrom pozadí,
ktoré práve tak dobre mohlo byť vodou ako oblohou
a v ktorom sa práve tak dobre mohli pohybovať
atómové ponorky ako prúdové lietadlá
a neónové ryby práve tak ako dúhoví vtáci.

Од рано утро го губам временото во сино,
на кое му недостасува граница меѓу водата и небото.
Во синилото, во кое се вкрстуваат пловните патишта на скапите риби
со воздушните коридори на птиците.
Во синилото,
кое со силата на сопствената волја
постојано не враќа назад на песочната плажа
заедно со другите предмети,
заедно со мртвите тела на рибите, ракобите и медузите,
заедно со делови од водите растенија,
со ситните каменчиња,
капачињата од кока-кола,
заедно со стутканите хартичиња,
затворени во шишиња од вкусни напивки.

Постојано ги читам одново
и од сите страни
писмата без букви,
совршено избелени од животодарното сонце,
кое добро знае, кому да му дадеме можност, а кому не.

Ги читаме писмата без букви
и така смрзнати ги разбираме.
Ги читаме писмата без букви,
оплакани од распенетите бранови,
од кои произлегува животот,
звукот, боите и божиците.

Потомките на божиците денес ги населуваат
бескрајните ривиери низ целиот свет.
Го покажуваат своето голо тело
и божествените јахти, абтомобили, плажи и апартмани,
музика, филм
и во прв ред своите божествени мажи.

Крај една трафика за сладолед
по стоти пат безумно се вљубив во една од нив.

Не е многу важно,
но тоа беше таа,
со која ме врзуваат неколку доживувања, спомени
и неколку деца.
Се бљубив во неа сосем,
без остаток.

Од трафиката за сладолед,
ни се смееја голите дебојки од плакатите
и портрет на државникот
во бела адмиралска униформа
на син фон,
кој подеднакво може да биде и вода исто како и небо
и во кој може добро да се движат
атомски подморници и надзвучни авиони
неонските риби и птиците со боја на виножито.