Pilinszky János: Impromptu

Össze-vissza csatangolok

hónapok óta szakadatlan,

öldöklő, édes napszurás

kínoz, kápráztat éjjel-nappal.

Honnét e sok-sok látomás?

A víz felől kifordul éppen,

tündökletesen fiatal,

lebeg a hirtelen sötétben,

a part fele csap mosolya.

Tüzet fog messze pár vitorla.

Merőleges déli meleg

zuhog a szétszórt kabinokra.

S a részletek, a kicsiségek!

Egyszál virág a puha szélben,

akár egy néma csecsemő

forgatná ámuló kezében.

A dallamok! Szobák során

ugyanaz a locsogó dallam,

mintha a mezitlábas tenger

bolyongana a falaikban!

De legszebbek a szeretők,

sörényük kisüt a homályba,

szemérmük szép, utolsó sátra.

A szeretők, s az alkonyat,

a házsorok ahogy kihúnynak,

s a házak közt, a homokon,

a roppant tömegű torony.

Ki eszelhet ki nála szomorúbbat?

Носит неприкаянного

месяцами уже; морочит

солнечный удар-душегуб,

насмешничает днём и ночью.

Откуда столько миражей?

Вон, оборачивается над водой

и к берегу, во внезапной тьме

ослепительно молодой,

в улыбке; пламя паруса

издали, одного, другого.

Льёт и льёт отвесный, сквозной

полдень в кабинки, на головы.

И мелочи, пустяки! Точь-в-точь

дитё немое, мягкий ветер

вертит дивящейся рукой

цветок на стебельке, и вертит.

А музыка! По этажам,

вверх, вниз, одна, одна и та же,

как море босиком, повсюду 

слоняется, куда ни ткнись!

Чуть светят, до чего красивы

из сумерек влюблённых гривы,

их целомудрия шатры. 

И всё. Влюблённые и мгла;

дома, как гаснут вместе с нею,  

как отлетает жар вчерашний

от толщи непомерной башни.

Столба в песке. Кто б выдумал грустнее?